Культурно-просветительская деятельность Музея-квартиры М. М. Потапова

(По материалам Ольги Пегушиной)

В конце 1970-х одним из самых популярных мест в Одессе была квартира Александра Владимировича Блещунова, известного коллекционера, ценителя искусства, основателя уникального антикварного музея. Именно здесь собирался местный бомонд: поэты, писатели, художники, актеры. Среди приглашенных в тот вечер был и художник-египтолог, иконописец Михаил Потапов. Тогда он и познакомился с известной в СССР актрисой Марией Ростиславовной Капнист. Ни он, ни она даже не подозревали, что это знакомство обернется для них годами переписки и нежной дружбой, которая продлится до конца дней актрисы.
Это знакомство и правда было судьбоносным: встретились родственные души, чьи судьбы во многом были похожи. Считайте. Он – потомственный дворянин, она урожденная графиня. Ему талант, трансформировавшись, передался от одаренного предка, считающегося одним из основателей нарышкинского барокко, ей – по родовой линии от поэта и драматурга Василия Капниста. Он пережил тяготы революции, сталинские лагеря, и в ее судьбе были те же вехи. А под конец жизни общественное признание и востребованность их творчества. В ее кинобиографии более сотни ролей, в том числе Наины в фильме «Руслан и Людмила». Снималась она и в таких знаковых фильмах как «Сердца трех», «Цыган», «Война и мир», «Табор уходит в небо», «Олеся». Те кто отбывал срок с будущей актрисой в сталинских лагерях рассказывали на сколько эта «леди с железным характером» была добра и отзывчива. Однажды она даже бросилась под вагон, приняв на себя весь удар, и тем самым спасла жизни около 40 человек. Не удивительно, что эта широкой души женщина и такая «глубина глубокая» как Михаил Потапов с первой минуты испытали обоюдную симпатию.
А после она навещала его в одесском успенском монастыре, где он работал над росписью стен.
– Мне хотелось бы увидеть художника Потапова, – раздавался ее приятный музыкальный голос, когда она приходила в монастырь. Семинаристы спешили звать Мастера. Он в это время сидел в келье или в мастерской за работой над иконой. Михаил Михайлович откладывал свои дела. И за чашкой крепко заваренного чая они непринужденно беседовали. Правда, навещала она его редко, поскольку все свое время отдавала киносъемкам.

«Но мы и там Вас найдем!»

Насколько Мария Капнист ценила талант Михаила Михайловича, сегодня можно прочитать в написанных к нему письмах.
«Горжусь Вами! Такому молодцу все по плечу! Время бессильно перед Вами, дорогой, многолюбимый человек с величайшим талантом с кистью великого художника-эстета», «Милый, дорогой, прекрасный чудо-человек и талант непревзойденный!».
В начале 80-х годов Михаил Потапов принимает решение поменять жизнь в Закарпатье на уральскую глубинку. Мария Ростиславовна очень расстроилась, когда узнала, что художник собирается уехать навсегда в далекий Соликамск, кажущийся «тьму-тараканью» с высоты жительницы украинской столицы: «Невозможно, чтобы Вы уехали в такое далекое место! Всей душой хочу Вам помочь!… У меня сейчас есть возможность находиться в Киеве. Мы на месте постараемся решить многие трудности. Вам есть, где остановиться. Вас очень прошу приехать в Киев, отложить переезд в Соликамск. О Вас трудного говорить заочно и в союзе художников и с митрополитом Филаретом. Председатель союза художников пришел в восторг, но сожалел о тематике, но заинтересовался Египтом. Необходим Ваш приезд, абсолютно необходим. Не могу отпустить Вас так далеко! И все кто знакомится с Вашими работами не могут смириться с Вашей участью. Думаю, что Вам нужно выехать в страстную неделю, побыть в наших достойных церквях, провести Светлые праздники в Киеве среди любящих Вас людей (а как это необходимо Вашей истосковавшейся по теплу душе), почитающих глубоко Ваше искусство, которые сочтут за честь услужить Вам. И первая моя племянница будет рада принять Вас у себя в доме. Дайте телеграмму и за Вами приедут».
Из переписки видно, что актриса несколько раз собиралась приехать к М. Потапову в гости в Соликамск, но обстоятельства препятствовали этому. Из письма 1985 года:
« Жаль очень жаль, что Вы скрылись от нас за такой далью. Но мы и там Вас найдем и при первой же возможности посетим. Моя племянница согласилась на поездку по Закарпатью только из-за встречи с Вами, но их автобус был в Хусте всего полчаса. Я была в это время на премьере в Москве, а потом очутилась на Камчатке…».
Первое время и сам Михаил Михайлович очень ждал ее приезда, но вскоре ему пришлось смириться, что долгожданная встреча не возможна.
«Недавно я получил от Марии Ростиславовны телеграмму такого содержания «Дорогой наш художник, пусть в Вашем благородном сердце будет всегда звучать музыка весны, счастья, любви. Здоровья Вам долгие годы. Мечтаю видеть у себя. Крепко целую. Мария Капнист». Не зная, где теперь Мария Ростиславовна, я лишен возможности ответить ей на телеграмму, а потому прошу оказать мне любезность передать Марии Ростиславовне, что я глубоко тронут ее теплым вниманием, сердечно благодарю за добрые пожелания, и очень сожалею, что уже не могу предпринимать далеких поездок. Мне уже не 78 лет, когда я в последний раз виделся с Марией Ростиславовной в Одессе, а 88 лет. Я тоже мечтаю о приезде ко мне Марии Ростиславовны, но, увы, мечта моя не осуществится».
Высокая оценка
Вместе с тем, Мария Капнист, была не только очень близким для М. Потапова человеком, его родственной душой, но и тем, кому он всецело доверял, поэтому его письма к ней носят сугубо доверительный характер. Ей он рассказывает об учиненной ему мукачевским архиереем обиде, когда он решил замазать, расписанные М. Потаповым образами святых стены церкви, заменив их на работы «закарпатского богомаза Гаголы». С ней же он делился и другими своими планами, связанными с его творчеством. Дело в том, что М. Потапов безумно любя свое детище – «Эхнатониану», достигнув 70-летнего возраста стал опасаться, что после его смерти его работы либо отдельно друг от друга осядут в частных коллекциях, либо будут уничтожены. А для него «Эхнатониана», как единый живой организм, была не разделима. Поэтому он, кстати, и согласился на предложение администрации Соликамка переехать к нам в город. К тому же к такому ответственному шагу для его почти 80 лет, художника подтолкнули бытовые трудности, очень весомые для человека его возраста:
«Страстной четверг 1984 года. …у меня уже нет сил зимою таскать в свою чердачную комнатушку по обледенелой, засыпанной снегом лестнице дрова из сарая, воду из колодца, топить печку и задыхаться от дыма из-за которого к концу зимы потолок из белого становится черным, а иконы и развешенные по стенам мои работы покрываются такой копотью, что отмывать их уже не возможно и приходится вновь их переписывать (кошмар!); а во- вторых, хоть домик моего покойного брата, на чердаке которого построил я себе комнатку, и подлежит сносу, но срок этого сноса все оттягивается: сначала городские власти намечали этот снос на 1985 год, а теперь заявили, что только через 5 лет. А домик ветхий, все внутренние стены в сквозных трещинах, после землетрясения 5 октября минувшего года обрушилась арка, отделяющая мою комнату от прихожей…
… Сам Бог направил меня в Соликамск! Это он внушил председателю соликамского горисполкома сочувственно отнестись ко мне…»
Всякий раз, отправляя Марии Капнист письмо, он знал, что отправляет его человеку, от которого всегда получит искреннюю сердечную поддержку:
«Глубоко тронут и благодарен за то, что Вы меня помните и поддерживаете морально. Это тем более для меня ценно, что Вы единственный человек от которого я слышу слова ободрения или утешения. Единственный человек, дающий такую высокую оценку данному мне Богом таланту. Талант этот спасал меня в годы заключения, и в годы войны…»
Когда в 1993 году Мария Капнист попала под колеса машины, и это стало причиной ее гибели, кажется, уже через свою дочь она еще раз напомнила художнику о том, как много он для нее значил. Рада Капнист писала:
«Ваши письма мама особо хранила и видимо переживала, что не на все отвечала. На одном конверте написано: «Талант, прекрасная душа. Необходимо поговорить о директрисе, не дать затоптать». Помню, как мама — Мария Ростиславовна Капнист за Вас многим рассказывала и просила помочь, молила Бога за Ваше здоровье…»